— Амелия! — послышался голос дяди. — Быстрее!

— Береги себя, — прошептали мне, а я взяла узелок и вышла за дверь. Дядя подхватил узелок на руки, пока я прижимала к себе куклу.

— Быстро, быстро, — подгонял дядя, снова осматриваясь. Он распахнул дверь кареты, в которой уже сидела тетя и стояли коробки.

— О, нет! Здесь места нет! Тут наш фамильный сервиз с голубыми розами! — пригрозила тетя.

— Там золото, — прошептала я, видя, как дядя пытается запихнуть под сидение мешок.

— Дорогая, однажды, когда старый семейный сервиз станет тебе дороже золота, ты поймешь, что значит, семья, — заметила тетя, помогая мне забраться в карету. Дядя ходил вокруг кареты, проверяя веревки.

— Как вы меня нашли? Я же не писала адрес? — спросила я, зная, что в магической почте не обязательно писать адрес. Достаточно просто показать письмо и сказать, что это ответ.

— О, дядя сразу заметил, что бумага, на которой ты писала старинная. И чернила не свежие. А еще бумага пахла сыростью… Так что он сразу понял, что речь идет о каком–то старом заброшенном поместье. А еще на одной бумаге продавились слова. Но это был не твой почерк. И внизу стоял год… — начала тетя, подозрительно сощурив глаза.

— Я просто спросил у знакомого с которым вместе служили в инквизиции. У него там сейчас служит сын, — мрачно закончил дядя. — И он все рассказал. Так, держитесь, девочки! Амелия, здесь есть еще одна дорога?

— Да, есть! Там возле поваленного дерева, будет поворот на деревню. Но дорога идет и дальше! — махнула я рукой.

— Отлично, не хотелось бы ехать по этой дороге! Лучше поедем по старым дорогам! — довольно крякнул дядя.

Тетя подобрала платье, а дядя с грохотом закрыл дверь кареты. Только он отошел, она снова открылась, и дядя хлопнул ею посильнее.

— Да что ты будешь делать! — проворчал он, снова захлопывая дверь. Я услышала, как он забрался на место кучера, и как громко заржали кони.

Глава двадцать четвертая

Карета неслась на всех парах, тетя охала и ахала, пытаясь удержать дорожную шляпку и коробочки с сервизом. Я смотрела в окно и чувствовала, как к горлу подступает ком.

— Не переживай, — утешила меня тетя, а сервиз под ее рукой звякнул и подпрыгнул. — Я уверена, что мы еще будем счастливы! Кстати, я узнавала! Твой брак в другой стране не будет считаться действительным. Я так понимаю, что у вас дело далеко не зашло, так что ты сможешь выйти замуж еще раз! И будешь счастлива, как я!

— Спасибо, — прошептала я, перебирая пальцами кукольное кружево.

Это паническое, лихорадочное бегство пугало. Я словно застыла в том мгновении, когда узнала, что больше никогда не увижу старое поместье, превратившееся в руины.

Мне казалось, что это сон, а я вот — вот проснусь и все будет хорошо. Но сколько я не закрывала глаза, сон все не заканчивался. За заляпанным грязью окном мелькали деревья, тетя вертела в руках список, вспоминая, все ли положили!

— Ваза! — опомнилась тетя, но тут же успокоилась. — Кажется, она лежит, завернутая в нижних юбках.

Я прятала лицо, чтобы тетя не видела, как я плачу. За что?! Я ведь не сделала ему ничего плохого?

О, если бы вы знали, как разрывалось мое сердце, когда я вспомнила наш поцелуй, случайное прикосновение, каждое мгновение рядом. Но ведь я знала, что у нас нет будущего. И сама хотела закончить это, как можно скорее! Поэтому не разрешала себя обнимать…

— Ну не плач, — тетя протянула мне платок. — Ты представь себе, как чудесно мы устроимся на новом месте! И снова будем пить чай из нашего дорогого сервиза! Я предложила взять любимое дядюшкино кресло. Помнишь, то кресло, которое ты в детстве изрезала ножницами, а я зашила? Но дядя сказал, что пусть весь хлам горит синим пламенем. А мне кажется, что я везу частичку дома…

— Инкрис, — едва слышно прошептала я, скользя пальцами по холодному стеклу. — Прощай…

— О, у меня есть пирог! Ты проголодалась! Я знаю, пирог способен поднять тебе настроение! Одну минутку? Куда я его положила! — тетя заерзала на месте. — Главное, чтобы я на него не села! А я могу!

— Ой, — прислушалась я, слыша странный звук, похожий на крик. Наша карета припустила еще быстрее, а я полезла смотреть в заднее окно.

— Там… Там едут… — прошептала я, а сердце ухнуло вниз. Карета подлетела на кочке, а сервиз, прижимаемый хозяйственной рукой тетушки, мелодично прозвенел.

— Но! Пошли! — кричал дядя, а я вжималась в сидение. Тетя ухватилась за спинку. — Быстрее!

Я не знаю, сколько это продолжалось, как вдруг карета подлетела и … наклонилась. Еще несколько мгновений она протащилась по земле, а тетя прижала меня к себе.

— Быстро, в лес! — послышался голос дяди, а дверь распахнулась. Я увидела колесо на обочине и дядю, с которого стекал дождь. В руках у него была красивая сабля. — Ищите безопасное место! Уходите, как можно дальше! Я задержу их!

— Ой, ой, — причитала тетя, выбираясь из кареты. Она прижалась к дяде, а ее дорожная шляпа съехала на бок. — Может, пойдешь с нами?

— Нет, — ответил дядя, обнимая меня одной рукой. — Спускайтесь вниз и в лес. В лесу вам будет безопасней!

— Береги себя, — рыдала тетя.

— Если придет злой мыш, то передай ему, что я его с того света достану! — усмехнулся дядя.

«А ведь мы могли быть такими, как они!», — пронеслось в голове. — «Если бы я не была фэйри!».

Я обернулась, слыша, как приближается звук погони. Тетя продиралась сквозь кусты, придерживая шляпу. А я опомнилась и раздвинула деревья.

— Быстрее, тетечка, — шептала я, пока деревья становились живой стеной между нами и дорогой. — Тетечка, ты как?

— Хорошо, моя дорогая, — шептала тетя, идя по лесу и пытаясь спасти шляпу от веток. Я пригрозила веткам пальцами, и шляпу больше никто не трогал.

— Хулиганы! — буркнула тетя, а я пыталась остановиться и прислушаться, что там происходит, но из–за шума деревьев не было слышно ничего.

— Приведите нас в безопасное место, — взмолилась я, видя, как коварная ветка пытается ухватить тетю за юбку.

Деревья расступились, а я схватила тетю и быстрым шагом направилась в проход.

— Думаешь, с ним все будет хорошо? — спросила тетя, встревоженно оглядываясь.

— Думаю да, — соврала я, чувствуя, что сейчас нам нужно найти укрытие. — Ты же говорила, что он был лучшим фехтовальщиком!

— Но его спина! — возмутилась тетя. — Тем более, возраст!

— Но он ведь не растерял сноровки, — попыталась улыбнуться я, понимая, что хоть кто–то должен быть сильным сейчас. — Он охотился на мышь!

— Да, — согласилась тетя.

— Что вообще случилось? — спросила я, видя, как все новые и новые деревья расступаются перед нами, а проход тут же зарастает снова. Казалось, за нашими спинами — непролазная чаща. Даже кустик на корешках переполз и тоже врос на том месте, где мы только что шли.

— Дядя вернулся бледный. Он говорил, что убьет эту тварь! И сказал собирать вещи! — вздохнула тетя. — А потом он сказал, что мы едем за тобой! Все случилось так быстро, что я забыла положить носочки! Представляешь? Все положила, а теплые носочки нет? А вдруг нам придется ехать на север? А мне рассказывали, что там пальцы можно отламывать!

Я остановилась, внезапно ступив на белоснежную мраморную плиту. Одна, вторая, третья…

Я подняла глаза, видя парящие, словно невесомые колонны чего–то прекрасного. Словно забытый сон промелькнул у меня перед глазами. На мгновенье все здесь наполнилось смехом и пестрыми платьями. Колонны, увитые цветами, сверкали светлячками…

— Ой, — послышался голос тети, а я снова увидела жалкие руины.

— Что это за место? — прошептала я. Мне казалось, что краем глаза я вижу красивых девушек в платьях, цветущие беседки и мраморные ступени … Но стоило обернуться, как вместо девушек торчали молодые деревья, на треснувших ступенях лежали огромные куски мрамора.

— Это… — вздохнула тетя. — Это дворец короля Ольх… Столица лесных фэйри…